Он поднял глаза и не увидел ничего кроме осуждающе-ненавидящих взглядов. Даже его любимые васильковые глаза смотрели на него с немым укором.
- Итак, Зверь… - поднялся священник.
- Зверь?.. – он не весело усмехнулся. – А кто из нас больше зверь? Я или вы? Я вынужденный убивать или вы убивающие ради удовольствия? О, нет! Звери – вы!
И я рад, что я не человек!!! Потому что я и мой зверь четко разделены ипостасью. Вы же лицемерно охаете и ахаете, когда видите катастрофу. И если узнаете, что никто не пострадал, разочаровываетесь. Вы убиваете друг друга ради богатств, славы, власти, женщин. Вы сохраняете жизнь насильникам и убийцам. Вы убиваете всех, кто хоть чуть-чуть отличается от вас! И после этого я Зверь? Да я цивилизованней всех вас!!! – выкрикнул он, и сразу как-то поник, словно вместе с яростью из него вышла жизнь.

Ни креста, ни надгробья, ни надписи на могиле оборотня. Она проклята всеми. И только девушка с васильковыми глазами изредка носит сюда цветы.
- Прости… Я не хотела… - шепчет она, и ветер уносит ее слова далеко-далеко. Туда где ждет ее любимый…

СМЕРТЬ ВОЛКА

Я побежала по лесу, пригибаясь под ветками, зарываясь носом в первый снег, такой
еще теплый и легкий. Привычный уже процесс охоты был в тот день веселым и
радостным. Солнышко светило сквозь плотно сомкнутые ветви деревьев, и ничто
не могло остановить его. На сияющей белизне каждый след отпечатывался
удивительно четко, как будто вырезанный в дереве. Даже принюхиваться лишний
раз не надо. Я мчалась по следу зайца, еще не полинявшего к зиме, и потому
беззащитного и заметного. Не очень я была голодна, скорее просто старалась
поддерживать форму. Может, поиграю и отпущу... Внезапно мне в нос ударил
знакомый запах. Едва заметный, но он сжал мое горло сильными тисками. Такой
знакомый запах... Наперерез моему пути лежала ровная гордая дорожка следов.
Следов матерого белого волка. Ой, как глупо, ой, как банально!.. Ой, как фатально
для молодой волчицы - падать в сугроб от запаха самца, с которым рассталась
зиму назад. А я упала. Шмякнулась взлохмаченным от пробежки задом в снег и
сидела так, пялясь перед собой. Что же, значит, он тут пробежал буквально
минуту назад? Лес большой, встретиться случайно на охоте нелегко. За год этого
не случилось ни разу. Я не могла понять... Чего так лапы дрожат. И под хвостом
как - то неуютно. Черт... Ну вот так, говорят, всегда: покрутит - покрутит тебе уши,
попоет песенки про то, что у тебя самая мягкая шерстка и самые красивые глазки,
а потом в кусты. А ты ждешь, надеешься еще, плачешь по ночам на луну от
бессилия и злости. Йопта! Никогда не ругалась, а сейчас хочется. Была бы
человеком - закурила бы. Смешно, конечно, делать вид, что наткнулась на него
случайно, но так хочется видеть... Побежала следом (тоже не большого ума
дэушка). Ну и вот он, мой любезный, еще больше и еще белее, чем был, с моим
же, пардон, зайцем. Уминает его, как ни в чем ни бывало.
-О! - делаю изумленную морду лица. - Привет! Сколько лет, сколько зим...
-Ну, положим, только одна, - и чему это он ухмыляется, рожа его хитрая?
-Ну все равно... Скучал?
-Ой, ну ты понимаешь, - косточку выплюнул, - ты понимаешь, скучать в принципе
некогда. Когда один живешь, так крутишься, так крутишься...
"И кто его заставляет жить в одиночестве? Я бы с радостью компанию составила,
сам же знает!"
- Да... А я, как обычно, бездельничаю. Поэтому скучала... ну ё-моё, что я несу-то,
что я несу?? Где моя волчачья гордость? Нигде. Под хвостом, наверное. Он из
меня всегда веревки вил.
- Золотко, хочешь, вечерком прогуляемся? - заец доеден, мне ни кусочка, встает и
собирается умытывать.
- Нууууу, даже не знаю... Вечером вроде стая собиралась потусоваться на горе,
повыть немного... Хочешь - приходи.
- Да что ты! Знаешь же, я не люблю такие мероприятия. Один - значит один. Я
думал, мы с тобой вдвоем прогуляемся... - черт, а как смотрит-то!..
- Хорошо, всстретимся здесь же?
- Ага...
Вдруг над лесом - выстрел. Птицы снялись с мест, стало так тревожно. Мы
застыли на полянке, я поближе к нему, он наверное слышит, как гулко бьется в
горле мое сердце. Я чувствую боком его шерсть мне уже нестерпимо хочется...
- Знаешь, ягодка моя волчья, иди-ка ты домой...
- Я не хочу уходить, - меня охватывает тревога. Хотя с чего? Сколько уже было и
облав, и просто так охотники приходили пострелять птиц, и всегда все
заканчивалась хорошо.
- Иди-иди. Вечером здесь встретимся, - он быстро лизнул меня в загривок и
подтолкнул носом к тропинке. Я всегда его слушалась. Ну почему и в этот раз
тоже?..

Выстрелы становились все чаще и все ближе. Я уже почти добежала до дома,
когда по звукам поняла, что собаки напали на крупную дичь и гонят ее по лесу. У
меня сердце сжалосьот нехорошего предчувствия. Хотелось рвануть назад, к
моему Волку, забрать его в свою нору, чтобы мы свернулись калачиками друг
подле друга, переплелись лапами, прижались носами, и лежали так, затаив
дыхание, пока опасность не минует. Но он сказал идти домой, а у меня ноги
подкашиваются. Да и где я теперь его буду искать? Он, наверно, давно
спрятался... Я забиваюсь под любимую корягу, я сижу там весь день. Охота давно
смолкла. На последнем выстреле, самом громком, у меня перехватилодыхание и
сердце на миг остановилось. Я уже знаю, что мы не увидемся вечером. Я ждала
этой встречи целый год...
Мчусь на место как ненормальная, плачу на ходу, ветки бьют по морде, а мне на
все плевать. Я вижу лужу крови, Я чувствую знакомый запах, следы, где большой
белый волк припадал на три лапы из четырех, полз, раненый, в гущу деревьев, и
откуда выволакивал его охотник, добивая камнем... Я долго реву в сугробе,
слизывая снег с кровью. Потом ужебольше не могу плакать, не могу дышать, не
могу ничего, катаюсь молча по земле, потом встаю и иду к дому охотника. Он
сидит на крыльце, вместе с приятелями, и сдирает шкуру со своего трофея.
я становлюсь напротив, в пяти метрах от него. Я смотрю ему прямо в глаза. я не
за местью пришла. На нее у меня нет прав. Я пришла за пулей. Я пришла за
смертью. Я получу ее...

Полет...

...Сегодня я проснулась со странным чувством - смесью страха и восхищения. Возможно, восхищение преобладало, наверное, потому, что слишком уж ясным было осознание того, что я видела сон, похожий на сказку. Воспоминания были приятны, но очень уж резки и отчетливы - от них кружилась голова и перед глазами мелькали разноцветные пятна. Настолько яркие и пронзительные, нереальные краски не могли быть частью обыденной жизни. Я помнила каждый взгляд, каждое движение, каждую мысль... я помнила голоса, настойчиво звучащие совсем рядом, и, стараясь уйти от них, я отгораживала свое сознание невидимыми, но очень прочными стенами. Стены меня не спасали, напротив, я, казалось, приближаюсь к говорящим, по мере того, как их голоса становились все громче. Хотя я не двигалась с места, осознавая, что сплю, я все же приближалась к источнику звуков. Мне представилось на миг, что эти голоса - часть меня самой, и уже через минуту я поняла, что была права.
Ш-ш! Красться и выслеживать, резкий прыжок, мгновенное движение. -
Голос был будто окутан ореолом таинственности, мягок, как теплый воск, и вместе с тем я со страхом осознала, сколько скрытой угрозы звучало в словах неизвестного. Словно кинжал, укрытый в складках плаща. Словно кошачий коготь, спрятанный до того стремительного мгновения, когда хищница вихрем бросается на тебя и сбивает с ног. Словно дикий, по прирученный зверь, который в один прекрасный день сбрасывает с себя тонкий налет цивилизации и становится опасен. Я застыла, ощутив, вероятно, то же, что чувствует кролик под взглядом удава.
-... Тебя не трону, Идущая во Главе. - Мурлыкнул голос, и затих, предоставив мне разбираться в собственных чувствах.
Открой глаза. Смотри опасности в лицо.
Моя это была мысль, или мой неведомый собеседник предлагает мне померяться с ним силой взгляда? Можно ли доверять этой тонкой, неверной ниточке чувств, охвативших меня? Не сделаю ли я шаг в пропасть, поверив слабой, как дымок угасающего костра, мысли?
Ты можешь доверять мне.
Как твое имя? - Неожиданно услышала я свой голос. Глаза мои все еще были закрыты, может быть, потому, что я боялась того, что я могу увидеть? Навряд ли мой собеседник так уж страшен, сказала я себе.
Твои чувства могут обманывать тебя.
Возможно, это правда. Но, стараясь нарисовать в своем сознание мысленный портрет говорившего, я видела молодую миловидную женщину с черными волосами и смуглой, гладкой кожей. Ее глаза показались бы мне угольками костра, не будь они зеленого цвета. Они вспыхивали и меркли, то, истаивая, как утренний туман, то вновь разгораясь, как огонь в камине. Они пугали. Они манили к себе и гипнотизировали. На мгновение мне стало очень страшно, но потом, собравшись, я силой воли отогнала от себя непрошенное видение, успев заметить лишь, как просто была одета незнакомка. Обычное, без украшений, черное платье, черные же перчатки на руках. Почему-то простота наряда красила ее, может быть, потому, что на фоне обычной, не украшенной, одежды ее собственная, дарованная природой, красота была заметнее.
Можешь звать меня Тень Ночи, - Ее голос был тих и печален. - Открой, наконец, глаза, Идущая во Главе.
На этот раз я послушалась ее. Что убедило меня довериться тихому, мырлычащему голосу? Я стала беспечной и опустила стены своей защиты, когда поняла, что угроза, пугающая меня раньше, больше не ощущалась в ее словах. Ресницы взлетели, как крылья испуганной бабочки, и я, наконец, увидела свою собеседницу.
На меня взглянули два огненных, пугающих, пылающих изумрудным светом огня, глаз. Они выглядели почти так же, как и в моем недавнем видении, только были еще ярче и пронзительнее. В остальном же видение не было правдивым, показав мне скорее то, что я хотела увидеть, чем то, что меня ожидало на самом деле.
Ну же, Идущая во Главе! Смелее! - Тень Ночи невольно взмахнула хвостом, что выражало крайнюю степень нетерпения, и улыбнулась мне - ослепительный, способный напугать кого угодно, оскал. - Красться и выслеживать, вместе, вдвоем.
... И великолепно сложенная, молодая и сильная, черная пантера гигантским прыжком оказалась рядом со мной. Ее дыхание обожгло мою руку.
- Меарис!- Позвала она.
Меарис испугается, думала я. Она все это время сидела рядом, не шевелясь, но лишь до тех пор, пока черная кошка не оказалась достаточно близко от нее. Шерсть моей маленькой спутницы немедленно поднялась, клыки оскалились в трусливой защите, но хвост, опущенный к земле и недвижимый, был красноречивым признаком того, что она признала главенство Тени. Меарис осторожно сделала шаг вперед, потом еще один и замерла, глядя на Тень расширенными от ужаса глазами. Она молчала, мысленно ища моей поддержки. Я заверила ее, что я рядом, что я никуда не уйду, но она не успокоилась. Еще шаг. Меарис дрожала все ощутимее. Тень наблюдала за ней не без веселья.
Котенок!- Беззаботный голос хищницы был звонок и чист. Отчего-то он придал моей спутнице сил, видимо, она поняла, что ее не принимают всерьез. А раз так, значит, ее не тронут. И тогда Меарис, наконец, заговорила, точнее, зашипела на Тень, искренне смеющейся над маленькой кошкой:
Не котенок! Я кош-шка, слыш-ш-шишь, Тень? - и Меарис в ярости оскалила зубы и припала к земле, как перед атакой.
Тебе лучше оставаться Котенком... ... - Неожиданно из веселого ее голос стал озабоченным. Тень Ночи едва заметно покачала головой. - Идущая во Главе! - Теперь она обращалась ко мне,- присмотри за ней. Она молода и неопытна. Неосторожна, как малое дитя. Она не выживет в одиночку.
Я не ответила, лишь склонила голову в знак согласия. Тень тоже кивнула, показывая тем самым, что разговор окончен.
... А потом она исчезла. Я успела лишь заметить, как на миг колыхнулась, будто от легкого ветра, трава. Тень Ночи оправдывала свое имя. Близилось утро, а тень уходит, когда возвращается солнце. С наступлением сумерек Тень снова выйдет на охоту, и черный полумрак, сгустившийся около быстрой, бурливой речки, покажет, что хищница сыта, довольна и отдыхает. Будут мерцать в темноте угольки ее глаз, дыхание постепенно замедлится - пантера заснет. Но, даже отдыхая, Тень всегда будет начеку...

Ночное небо медленно светлеет. Свистит ветер, донося тихие, последние отголоски грозы, бушевавшей здесь совсем недавно. Пахнет мокрой, свежескошенной травой.
Взгляд плавно движется сквозь мрак, туда, где в сплошном черном тумане смутно виднеется свет. Тревожное мерцание огня озаряет темные, недвижимые фигуры людей. Взгляд опускается к самой земле, и теперь в неверном свете костра можно видеть каждую травинку и каждый лепесток, каждый бугорок земли и даже капельки росы, переливающиеся, словно драгоценные камни. Причудливо мерцают тени. Костер все ближе и ближе.
Ничего не бойся
Взгляд несмело поднимается над травой, скользит к пламени костра, окаймленному, словно бархатом, множеством сияющих искорок. Искры взлетают над костром, будто перепуганные птицы, их неземной свет манит и пугает.
Подойди
Костер танцует странный танец без музыки. Взгляд жадно следит за ним, не в силах оторваться, завороженный им. Искры излучают призрачный свет, и взгляд замирает, очарованный их красотой, не помня о прошлом, не ведая о будущем...
Тени становятся все гуще и непрогляднее. Они повторяют танец костра, каждая на свой лад, беззвучно скользя над спящей землей, и все будто бы замирает, когда приближается Тень. Их много, может быть, дюжина. Тени танцуют, и танец этот почему-то пугает, заставляя сердце стучать быстрее, трепетать, будто перепуганная ласточка, биться о придел, падать, словно подбитый стрелой орел...
Взгляд скользит дальше, оглядывая местность. Там, за спинами Теней, виднеется лощина, покрытая мелким и колючим кустарником, и быстрая речка, исчезающая в этой расщелине. Внимание привлекает именно эта река. Не слышно ни плеска, ни журчания - будто нет бурливого потока воды...
Сознание толкает вперед, рвется разгадать очередную загадку, минуя тайну Теней. А может быть, заговорило благоразумие?
Взгляд мгновением преодолевает расстояние до ручейка. Он несется, как стрела, но явно видны многие километры, оставшиеся позади. Это был обман зрения - маленькая речка вблизи кажется огромной и мрачной, и, будто кто включил звук, становится слышно, как нервно бурлит и перекатывает свои воды река.
Это было бы слишком просто, пролетает мысль, задержись здесь и подумай, куда же уходит вода? В Расселину.
Взгляд спешит проверить, он ныряет в темноту и ускользает от посторонних глаз. Он снова несется над бурлящим потоком, похожий на молнию, на мысль - столь стремителен его полет. Как птица, как бабочка, как легкий, но быстрый ветерок, взгляд с каждым мгновением становится ближе к цели.
Впереди забрезжил неяркий рассветный полумрак, слабый, едва заметный, но все же различимый среди сплошной пелены темноты. Он радует взгляд, ласкает его, и будто бы различается некая музыка, очень тихая, но успокаивающая и дающая сил. Взгляд тщится найти ее источник и еще быстрее устремляется к полоске света, которая по мере приближения сверкает все ярче.
Как же ярок этот свет! Взгляд уже не может смотреть на него прямо, он метается, как перепуганный кролик, он ищет спасения. И будто бы услышав немую просьбу, свет гаснет.
Весь мир погружается в темноту. Черное покрывало укрыло деревья и кусты, реку и землю, каждую травинку и каждый камушек. Музыка смолкла в тот же миг, как погас свет.
Вернись!просит взгляд. Но его уже не возвратить. Взгляд понимает это, он растерянно и печально скользит во мраке, стремясь различить малейшее движение или звук. Но тихо и пустынно вокруг. Непрогляден мрак.
Вернись!Это мольба, продиктованная отчаянием, это последняя надежда
Вернись! Мир не может жить без света! - Но свет больше не возвратиться. Он погас навсегда.
Но все-же что-то вернулось. Вернулись тени, продолжив свой странный, неземной танец. И вернулся страх.
Взгляд отчаянно метается от тени к тени, хочет спросить у них... Но не решится. Что-то, чему нет даже названия, чему нет места в богатом спектре человеческих чувств, не дает сказать ни слова.
Тени танцуют, и взгляд, завороженный их танцем, на несколько минут забывает обо всем вокруг. Да, Свет погас, но останется темнота, останется тишина... останутся Тени.
Но звук, прорвавший тишину, не мог быть не услышан. Колдовство Теней пропадает, и взгляд кидается туда, где есть кто-то живой, тот, кто, может быть, сможет помочь.
Взгляд рвется туда, где в темноте различимы контуры огромного тела. Это, несомненно, живое существо, но оно недвижимо и черно, как и все вокруг. Прекрасная статуя, сделанная с большим искусством...
В сознании внезапно возникают странные видения. Они похожи на сны - но настолько ярки и полны жизни, что почти неотличимы от реальности. И их сопровождают слова - необычные слова незнакомого языка. Значение их не сразу воспринимается, но они звучат и звучат, повторяясь...
A craw... Sent Sert ow ray... Fait way craw...- и снова, снова... Слова звучат, наполняя сознание.
Неожиданно приходит понимание. Все становиться на свои места.
Взгляд рванулся, набирая высоту. Многое, очень многое, нужно исправить, а времени так мало...